Книга Когда жёлтый карлик выходит на охоту  - Оксана Алексеева

Как выразился бы Булгаков – спасибо, кончено, прощай, Сергей.

Глава 19. Несовместимое с жизнью таянье льда

И куда-то все понеслось неподвластным воле и разуму торнадо. Сергея в кафе уже не было – а я даже не заметила, когда он ушел. Мы с Антоном забрали свои вещи и направились домой. Молча. Потому что говорить больше было не о чем. Он держал меня за руку, иногда притягивая к себе и целуя, куда попадет, но спешил добраться до дома быстрее. А я тряслась всем телом, потому что знала, почему он спешит, хоть вслух это и не обсуждалось. Наверное, он не спрашивал ни о чем, чтобы не получить очередной отказ. Наверное, он чувствовал, что теперь имеет право меня не спрашивать. Но я, начавшая соображать, знала, что иду с ним молча за руку сейчас к самой огромной ошибке в своей жизни. И даже не потому, что я боюсь начала интимных отношений, а потому что я и без того вся… по уши… погрязла в нем.

Эти мысли и заморозили меня в прихожей. Он, поняв мое состояние, встал передо мной, но не начинал давить, ожидая, что я сама решусь. Или просто чтобы насладиться моим дребезжащим волнением.

– Антон… – я должна была сказать хоть что-то, но слова не шли на ум.

– Алина, – он был спокоен и улыбался. Я слышала это, хотя и не смотрела на него. – Я пойду кота покормлю, а ты…

Вероятно, ему слова тоже на ум не очень шли. Неужели и Антон может стушеваться? Меня эта мысль неожиданно обрадовала – мне нравилось, когда он был уязвим. Мы оба предполагали, чем может закончиться сегодняшний вечер, и оба опасались торопить события или все испортить.

Антон вернулся через пару минут, а я так и продолжала тупо стоять в прихожей, не понимая, что должна делать. И он вдруг обнял меня, заставив уткнуться в него носом. Пробормотал в волосы:

– Все, все! Ты ничего не обязана делать и не должна переживать. Ты знаешь, чего я хочу, но я готов подождать еще. Да я уже просто ас в этом деле!

Подняла к нему удивленное лицо, но неожиданно для самой себя заявила почти уверенно:

– Тогда подожди! – я вдруг на самом деле испугалась, захотела отсрочки, кажется, уже неизбежного.

Он улыбался – он совсем не был раздражен, щелкнул меня по кончику носа, а потом туда же поцеловал.

– Хорошо, только успокойся, а то ты сама не своя, – он даже рассмеялся, а потом добавил совсем тихо: – Но при одном условии – больше никаких Сергеев!

Мне до того нравилась его ревность, что я не сдержалась и обняла его за талию, давая себе возможность спрятать лицо от его настойчивого внимания.

– Тогда и у тебя не должно быть других девушек.

– Само собой! – он даже удивил меня такой однозначностью. – Меня уже в монахи можно записывать! Все тебя жду.

Меня эта мысль рассмешила – или это просто напряжение откатывало, вызывая приступ неуместного смеха:

– Это ты мне сейчас встречаться предложил, да?

– Нет! Мы что, школьники, чтобы встречаться? Еще давай и на свидания начнем ходить, как лохи.

Ну кто бы сомневался! Я отлепилась от него и глянула теперь с веселым возмущением:

– Раз так, то и не веди себя, как ревнивый школьник!

Он зачем-то вытаращил глаза, создавая видимость полного изумления:

– Кто ревнивый? Я вообще ревновать не умею!

Я смеялась все громче:

– Серьезно? Тогда чего ты Сергея так возненавидел?!

– Да потому что он лопух! Нашла себе чер-те что! Будь он нормальным, я бы только порадовался за тебя!

Не выдержал моего веселья и решительно направился в зал. Но я остановиться уже не могла:

– И чем же он ненормальный?

– Тупой. Страшный, – Антон плюхнулся на диван, и котяра тут же приземлился к нему на колени. – Представляешь, какие дети от него будут?

– Какие еще дети?! – мой смех ему очень не нравился.

– Уродливые и белобрысые! Бр-р-р!

– Ну ты и придурок! Я сама блондинка! – даже смеяться от такого наезда перестала, а настроение очень быстро меняло окраску.

– Бр-р-р-р-р! – еще решительнее повторил он, не найдя других аргументов. – К тому же и носатые!

– Идиот.

Интересно, а я могу его выгнать из его собственной квартиры? Ведь он даже плату мне вернул. Формально-то за кота, хотя с тем у нас уже установился политический нейтралитет: драк больше не случалось, мы просто успешно игнорировали друг друга. Хотя по ночам чудовище все же укладывалось мне в ноги, отдавливая их до боли своим весом. Но я терпела! Он же меня терпел.

Демонстративно обиделась и занялась делами – достала конспекты и учебник, разместилась за кухонным столом, налила одной себе кофе. Антон тоже принял мысль, что сегодня лучше нам больше не общаться, хоть и придется спать на одном диване, поэтому так же демонстративно сходил в душ, переоделся в спортивные штаны и футболку, которые тоже, наверное, водились в этой квартире, постелил себе и завалился на боковую, тут же припечатанный к месту котом. Ну и ладно.

Я просидела над конспектами недолго. Просто оценила материал, что мне придется освоить к следующему экзамену, который предположительно будет гораздо сложнее первого. А потом тихо, стараясь не разбудить своих буйных, но в данный момент мирно сопящих мужланов, пошла в ванную наверх. Повалялась минут двадцать в пене – лучший способ, чтобы привести себя в порядок после самого трудного дня. Переосмыслить произошедшее.

Руслан с Ольгой помирились и наконец-то займутся друг другом – это нам всем упростит жизнь. С Сергеем… даже думать о нем стыдно. Интересное дело, а ведь еще совсем недавно чувство стыда мне вообще не было свойственно, особенно в таких вопросах! Насколько же сильно я успела измениться, насколько уязвимее стала… и обратимый ли это процесс? Когда все закончится, я буду прежней? Или так и останусь ванильно-совестливой дурындой? А Антон… Антон ревнует, но не желает этого признавать. Я нравлюсь ему сильнее, чем он обозначает под своим сексуальным желанием – но ни за что в этом не признается. Меня и радует, и волнует это понимание. Сейчас я бы не слишком сильно удивилась, поняв, что он относится ко мне чуть ли не так же, как я к нему. Но он не скажет об этом прямо! А мне он нужен! Нужен до такой степени, что я готова плюнуть на все свои первоначальные установки, лишь бы получить его любовь. Хотя бы ненадолго, пусть и на пару дней. Очень нерациональный выбор, но в груди так сладко замирает от одной этой мысли. Я даже о матери вспомнила – если она тогда пребывала в таком же отупелом состоянии, то я понимаю, почему мамуля сделала настолько грандиозную ошибку, как умчаться за папашей в ад.

Отодвинула шторку и вскрикнула. Антон сидел на бельевой корзине боком ко мне.

– Алин, давай встречаться?

– Уходи отсюда! – я метнулась к полотенцу и попыталась быстро завернуться в него.

Он встал и посмотрел на меня. Не удержался и оценил мой внешний вид странным прищуром, но ему удалось вернуть взгляд на мое лицо.